-Что ты пристал?
-Ну, скажи, как?
-Николаем!
-Николаем! Молодец! А деда? Деда как?
-Минуточку…
-Ну, деда как звали, ну вспомни…
-Петром!
-Петром! Молодец! А прадеда? Ну, папу твоего дедушки как звали? Ну-ка, ну-ка… Вспоминай, ну, соображай… Ха, не помнит! Не помнит, блин! Не помнит…
-А ты то, помнишь? Что? Ты, помнишь, как твоего прадеда звали? Ну… Серый… Философ!»
Художественный фильм «Урга — территория любви» реж. Никита Михалков.
Традиционно в пасхальные праздники принято поминать ушедших родных и близких. ? в очередной раз, подкрашивая оградку на кладбище, я вспомнил про давно задуманную, но так и не написанную заметку и решил предпринять очередную попытку облечь обрывистые, детские воспоминания в некое подобие литературной формы.
Дабы несколько старых фотографий, сделанных моим дедом почти век назад, не оставались просто забавными картинками – ведь за этими попорченными временем карточками стоит своя маленькая история…
Так сложилось, что в детский сад я не ходил. Вместе с нами, в трёх комнатной квартире, жила наша бабушка и мы с младшим братом росли под её присмотром. А так как родители целый день были заняты на работе, можно со всей уверенностью сказать, что нашим воспитанием, по большей части, занималась именно бабушка – Дарья ?вановна Цевух.
Ну, как в прошлом веке, бабушки воспитывали внуков? Колыбельные пели, кашей кормили да сказки сказывали. Не то чтоб очень начитанная была моя бабушка, можно сказать, она практически читать и не умела. Во времена её детства школьное ученье девочек в крестьянской среде было не популярно. Зато много Дарья ?вановна рассказывала о своей жизни, о своих родных и близких.
Начав школьное образование, я даже стал спорить с бабушкой, доказывая ей преимущества социалистического государства над царским режимом. Ещё бы, ведь в отличие от неё - я уже, кое-как, читал и считал до ста…
Бабушка не очень и спорила, но уверяла, что и в старые времена было не так уж плохо и тот, кто не ленился жил вполне хорошо, а бедными были только пьяницы и лодыри…
Я же относился к её рассказам с некоторым недоверием и воспринимал их как необычайные сказки. Да и как мне, мальчишке, живущему в космическую эпоху, можно было воспринимать повествование бабушки о том, как она впервые увидела автомобиль? «Ночью слышим громкий треск, рычание смотрим лучи света и ползёт что-то в гору…»
При современном машинном обилии трудно представить, что сто лет назад автомобиль был в диковинку. Возможно такой вот « Руссо-Балт», выпускаемый в Российской империи в 1909-1915 годах, проезжал сто лет назад мимо бабушкиного села...
Родилась Дарья ?вановна Литвинчук 16 марта 1903-го года в селе Рудня – Радовельская, Овручского уезда, Волынской губернии (ныне это Житомирская область, Олевский район.) Жили в достатке, «в сенях у нас стояла бочка с засоленным салом, мы, детвора, зимой в сени выскакивали, шкурку с сала отрезали и жевали. Батька ругается – а мы всё равно продолжаем. ? так же оно было вкусно…» Рассказывала бабушка и угощала салом с чесноком собственной засолки.
Начало двадцатого века выдалось неспокойным - сначала война с японцами - отец бабушки, ?ван Тимофеевич Литвинчук, вместе с некоторыми односельчанами был мобилизован и побывал на фронте. Потом, вспоминала бабушка, вернувшиеся после войны домой мужики, иногда подвыпив на праздник, демонстрировали, не служившим односельчанам, приёмы штыкового боя…
Не успело отгреметь эхо войны, грянула революция… Один из признанных шедевров мирового киноискусства фильм Сергея Эйзенштейна - Броненосец «Потёмкин», как раз посвящён революционным событиям 1905-го года. Часто кадры из этого фильма мелькали по телевизору. Бабушка, в очередной раз увидев отрывок из этой киноленты рассказывала, что якобы её дядя, как раз в этот период, служил на мятежном корабле. ? после того как корабль сдался в Румынии остался в этой стране. К её словам я относился с некоторым недоверием - человек пожилой, может ошибаться…
А недавно наткнулся на список членов экипажа революционного броненосца и на странице 316 в книге Кардашева Ю.П. «Восстание. Броненосец «Потёмкин» и его команда». В самом деле, обнаружил её дядю, отцова брата – Григория Тимофеевича Литвинчука.
Лишь спустя годы, после революции, он вроде бы вернулся домой и рассказывал родственникам о своих заморских приключениях. Некий фотограф запечатлел момент, когда в румынской Константе, экипаж покидает борт грозного броненосца. Возможно, что среди тех, кто попал в кадр, есть и родной брат моего прадеда - двадцатидвухлетний Григорий…
От этой, военно-революционной нестабильности некоторые, самые инициативные, уезжали в поисках лучшей доли в другие края. По воспоминаниям бабушки, семья её двоюродной сестры перебралась аж за океан, в далёкую Канаду.
Помню, услышав об этом я, было пожалел их, дескать бедствуют теперь в капиталистической стране под гнётом эксплуататоров, но бабушка возразила : «Хорошо они жили, даже карточку прислали – сидят всей семьёй, хорошо одеты, и все в шляпах…»
Впрочем жили и в родном селе неплохо, в семье даже были долгожители, например прадед Дарьи ?вановны, по её словам, умер в 105 лет – «…высокий был, худой… Пообедали все вместе, он встал, пойду, говорит на двор. Вышел из хаты, сел на пороге и умер…»
Семья была относительно небольшая – отец, мать Федора ?вановна, младшая сестра Паша и старший брат. Даже фотография сохранилась, на которой прадед ?ван Тимофеевич Литвинчук с женой и сыном.
Про брата Дарья ?вановна особенно часто вспоминала, с гордостью рассказывала, что он на «отлично» сельскую школу окончил и даже похвальный лист получил «…красивый, с орлом и с портретами всех царей».
По воспоминаниям бабушки красивый и сильный был человек. По сию пору вспоминается её рассказ, как она, ещё девчонкой, пасла овец, а тут, откуда ни возьмись волк – схватил овцу за загривок и потянул в лесок. Она бегом за братом, благо тот недалеко был, брат прибежал и волка голыми руками задушил – «…кулак ему в глотку засунул и задушил…»
? много лет спустя бабушка очень жалела, что по стечению обстоятельств, брат рано умер. На деревенской гулянке, в соседской избе, танцевал он со своей женой и та, нечаянно, носком сапожка ударила его по голени. Пустяковая рана, а в результате «антонов огонь» (гангрена) и брат умер…
Так бы, может и жили бы потихоньку да снова грянули перемены – опять война, на этот раз с германцами, затем очередная революция и пошло, поехало… То одна власть, то другая, а бедный крестьянин выживай как хочешь. Хоть и было родное село Дарьи ?вановны на периферии, но и туда долетали отголоски происходящих событий.
То, рассказывала бабушка, как то подъехал германский бронепоезд к соседнему селу и давай палить, пришлось от греха подальше по погребам прятаться. Так «гупало», аж земля дрожала. По счастью обошлось...
Затем, на смену германским «освободителям», шокировавшим необразованных украинских крестьян суровостью устанавливаемых порядков и обычаем попёрдывать за столом «…ещё и кто громче, и смеются.»
Приходили то «красные», то «белые», то новые зарубежные «освободители», на этот раз поляки. Про них бабушка рассказывала, как они мимо села на Киев шли - «Смеются, говорят – наш консул в Киеве шапку забыл, так мы за его шапкой пришли…» (Шутка такая у них была). Таки дошли они до Киева. ?, как водится, парад на Крещатике, на радость многочисленным зевакам, провели.
Однако, прошло полтора месяца и пришлось полякам, а с ними и их союзникам, «петлюровцам», Киев покинуть. За годы гражданской войны четырнадцать раз сменялась власть в Киеве, прежде чем наступила, наконец-то, относительная стабильность – установилась советская власть. Впрочем, мытарства крестьян на этом не закончились – началась «коллективизация», а совместно с ней и «раскулачивание». А главным признаком «кулака», как известно, является использование наёмной рабочей силы. «Жила с нами сирота, соседская девчонка, - вспоминала бабушка, с нами в одном доме жила, за одним столом ела и вместе с нами работала…»
Вот таким образом, отец бабушки ?ван Тимофеевич превратился в «кулака» и был выслан в Харьковскую губернию. Куда-то в Краснокутский район… Дарья ?вановна, будучи к тому времени уже достаточно взрослой и самостоятельной перебралась под Киев. Моя бабушка в молодые годы…
Там то, на полевых работах и встретился ей Григорий Дмитриевич Цевух. Он, будучи специалистом, тамошними работами руководил. Вскоре после этого знакомства они и поженились. Отговаривали бабушку – «…ты молодая, красивая, а он старый, да ещё и бывший офицер…»
Однако так и не переубедили. ? не удивительно, только гражданская война отгремела, мужиков полегло немало, к тому же Григорий Дмитриевич хоть и был старше на полтора десятка лет, мужчина был видный, обстоятельный.
В бабушкином архиве сохранилось фото – молодой Григорий Цевух в офицерской форме. Судя по надписи на обороте, сделана эта фотография была в Киеве, в портретной мастерской некоего Николая Степановича Юхнавец-Юхновского. Собственно с этой фотографии и началось моё заочное знакомство с моим дедушкой.
Помню, когда я учился классе втором или в третьем, накануне девятого мая, получили мы от учительницы задание – написать о родственниках, участниках Великой Отечественной войны. Давай я узнавать у бабушки, что да как и, к моему разочарованию, таковых не нашлось, тут-то она и показало мне это фото…
Меня, «октябрёнка» воспитанного на фильмах «Неуловимые мстители» и «Корона Российской империи», где юные герои гражданской войны отчаянно сражаются с белогвардейцами, карточка деда в образе типичного «беляка», мягко говоря, не порадовала… Кое как утешила меня Дарья ?вановна, рассказав, что в гражданской войне Григорий Дмитриевич не участвовал, а воевал с немцами, но не в «отечественную» войну, а в «германскую. ? дворянином, помещиком и капиталистом он не был…
Родился и вырос Григорий Дмитриевич Цевух в Волынской губернии в селе Шацк. Как и сто лет назад главной достопримечательностью и визитной карточкой, теперь уже посёлка и районного центра, является пожарное депо. Век назад мимо него наверняка, спеша по своим делам, проходил и мой дед…
Был он из обычной крестьянской семьи. Так получилось, что Григорий рано остался без родителей. Самыми близкими родственниками были два родных брата - Ульян и Трофим. Как рассказывала бабушка, с детства Григорий был смышлёным мальчишкой, хорошо учился, а закадычным другом его был сын местного помещика. Вместе они и школу закончили, а когда пришло время сыну шацкого землевладельца продолжать учёбу, тот заявил – «Без Гришки не поеду!»
Вот так, по словам бабушки, Григорий Цевух и получил образование в одном из учебных заведений Российской ?мперии. Благополучно окончив его, начал работать, но тут грянула первая мировая война... ? пришлось Григорию Дмитриевичу перековывать орало на меч.
Парень он был не только смышлёный и образованный, но и крепкий, в юности, по словам Дарьи ?вановны, переплывал знаменитые Шацкие озёра. Так, что без особого труда Григорий Дмитриевич стал Унтер офицером и отправился на фронт. Вот таким же бравым воякой был, сто лет назад, и мой дедушка…
Расхожее мнение, что все офицеры царской армии были сплошь дворяне, на поверку оказалось не верным. Ещё в дореволюционной России, далеко не все армейские офицеры были из дворянского сословия, а лишь чуть больше половины, четверть же офицерского состава была из мещан и крестьянства. Остальные из семей почётных граждан, духовенства и купечества.
Ну а когда в начале войны потери среди командного состава стали исчисляться десятками тысяч человек (в 1914 – 1915 –м годах 45 тыс. офицеров.) пришлось усиленными темпами готовить замену. В военные училища и школы прапорщиков набирали курсантов из всех сословий, но, конечно, не абы кого, а тех - у кого было либо высшее образование, или не менее семи классов гимназии, а также командиров отделений отличившихся по службе.
В результате к 1917 – му году, по некоторым данным, из тысячи прапорщиков (тогда это было низшее офицерское звание.), 700 было из крестьян, 260 из мещан, рабочих и купцов, и только 40 из дворян. В некоторых частях офицеров дворянского происхождения было менее 10 процентов.
Вот, примерно, таким вот образом Григорий Цевух и стал офицером русской императорской армии... Позируя фотографу в офицерском мундире молодой Григорий Цевух наверное верил, что впереди у него, по окончанию войны, большие перспективы и не предполагал, что офицерское звание спустя некоторое время станет, своего рода, чёрной меткой…
Грянула революция, покатилась по стране гражданская война, и пришлось Григорию Дмитриевичу, к тому времени уже вдоволь навоевавшемуся, пускаться в бега. ?бо воюющие стороны либо пытались мобилизовать, либо, основываясь на принципе – кто не с нами, тот против нас, расстрелять. Бывшего офицера не спасало даже крестьянское происхождение. После покушения на В.?. Ленина, совершённого 30 августа 1918 года, с целью ужесточения борьбы с контрреволюционными силами был объявлен «Красный террор»…
А так, как в тоже время на территориях контролируемых «антибольшевистскими» силами бушевал «Белый террор» - ситуация на территории бывшей Российской империи напоминала жуткое кровавое соревнование. В коем противоборствующие стороны, лишённые былых нравственных тормозов и развращённые царящим беззаконием, буквально состязались в зверствах - уничтожая сотни тысяч людей.
В результате в революцию и гражданскую войну из 320 000 (включая находящихся в плену) офицеров, около 100 000 эмигрировало, а около 90 000 погибло либо в боях, либо в результате «Красного террора»...
Натерпелся в эти годы и дед, Характерный случай, для того времени, произошедший с Григорием Дмитриевичем, с его слов вспоминала бабушка – «…как - то раз собрали бывших офицеров, и деда в том числе, вроде как документы проверить. Посадили в поезд и куда – то повезли … Никто ничего не знает, куда везут, зачем, могли ведь и расстрелять… Ну, дед вместе с несколькими другими офицерами, выломали в полу вагона доски и когда на подъёме поезд замедлил ход повыпрыгивали…» Что стало с остальными неизвестно. Возможно, разобрались и взяв подписку об обещании не воевать против советской власти отпустили… Однако, не редко подобные проверки документов заканчивались расстрелом…
Например в Киеве в феврале 1918-го года, после очередной смены власти, «большевиками, в отместку за казни совершённые властью предыдущей, за три недели было расстреляно около пяти тысяч бывших офицеров…
Дед же, после побега с поезда, добрался до знакомых мест где-то в Западной Белоруссии и схоронился у бывшей своей подруги. Та приютила, накормила, спать уложила, и пока Григорий Дмитриевич, измотанный своими злоключениями, спал - пошла и доложила о беглом офицере, спящем у неё дома... Что поделаешь, каждый выживал как мог… Повезло, в тот раз со следователем, разобрался и отпустил.
После окончания гражданской войны родной Шацк, как вся Волынь, вся Западная Украина и Западная Белоруссия, был передан Антантой Польше. Где-то в Белоруссии подрастала старшая дочь Григория Дмитриевича – Александра Цевух. Не смотря на то, что у деда уже была другая семья, связь с ней он поддерживал до самой Отечественной войны.
Ни одно из условий, на которых совет Антанты в 1923-м году принял решение о передаче Польше украинских территорий, польское правительство не выполнило. (Польша обязалась обеспечить украинцам равные с поляками права и гарантировать национально-культурное развитие, предоставить автономию, открыть университет и т. д.).
Украинцы фактически считались людьми второго сорта, подлежащими полонизации и католизации. Политика Польши была направлена на насильственную ассимиляцию и полное уничтожение украинского характера Восточной Галиции, Волыни, Холмщины, Подляшья и других территорий, на которых этнические украинцы составляли большинство или представляли значительную часть населения. Земли и предприятия передавались бывшим польским военным, завозились десятки тысяч польских переселенцев.
Подвергались террору и репрессиям православная церковь и образование, представители интеллектуальной и культурной интеллигенции. По некоторым данным десятки украинцев, на этих территориях, были убиты и покалечены… В тот период многие этнические украинцы, проживающие в Западной Украине, были вынуждены эмигрировать в США и Канаду.
Некоторое время, рассказывала бабушка, Григорий Дмитриевич пытался обустроится в родных местах. Но не спокойно было в Шацке, даже одно время пришлось ночевать не в доме, а в стогу сена за домом, чтобы в случае чего можно было сбежать при облаве. В общем, не прижился Григорий Дмитриевич на, теперь уже польской, Волыни и в конце концов обосновался он в советской Украине и начал строить семейную жизнь с Дарьей ?вановной.
Вскоре родилась и первая дочь - Галя, судьба её сложилась трагически - как-то зимой бабушка отправилась в соседнее село, дочь оставить было не с кем. Дороги замело и идти пришлось по железнодорожной колее с грудным ребёнком на руках , бабушка упала, да так неудачно, что ребёнок погиб… Прошло время и у них родилась вторая дочь, её назвали Нина.
Как-то на Пасху, году этак в тридцатом, у кого-то из односельчан взял Григорий Дмитриевич фотографический аппарат да устроил фото сессию. Непростое, особенно по тем временам, дело. Надо было найти фото пластины, реактивы, фото бумагу… Но как-то он управился со всеми сложностями и таким образом дошли до нынешнего времени лица давно ушедших людей. Соседи с ребёнком на руках…
Дед с группой односельчан, судя по нарядам, празднующих Первомай…
Групповое фото на пленере с односельчанами и собакой. Собака видимо не отличалась усидчивостью, поэтому и получилась такой размазанной…
На крыльце дома с друзьями-товарищами…
Монументальность фигур и лиц на старых фотографиях объясняются тем, что из-за несовершенных фотоматериалов очень длительная была выдержка, и необходимо было замереть на время съёмки. В таких условиях фотографировать животных и детей было очень затруднительно.
На этом фото бабушка, Дарья ?вановна, с непоседливой дочкой на руках.
Главным же объектом той стародавней, пасхальной фото сессии, конечно, была семья и сам Григорий Дмитриевич за пасхальным столом. На столе кулич, яйца и рюмка.
К водке, однако, дед был равнодушен, по воспоминаниям Дарьи ?вановны – перебрав как то в молодости, на одной из гулянок, алкоголя, пришёл он к выводу, что это не его и в дальнейшем почти не пил. Ну, разве, что рюмочку на Пасху…
Через некоторое время в семье произошло очередное пополнение, 25-го февраля 1929-го года родился старший сын – ?ван.
Жить бы да радоваться, да видно не давала деду покоя офицерская «чёрная метка». Вот и решил он, опасаясь репрессий, по совету друзей, уехать с семьёй в Сибирь. Как поётся в некогда популярной песне: «…из Сибири в Сибирь не сошлют». С маленькими детьми на руках семья отправилась в очень не простое, по тем временам, далёкое путешествие.
«Долго ехали, поезда ходили плохо, паровозов не хватало… Воровали на вокзалах, ходили прямо по перрону возле вагонов парни с длинными проволочными крюками, чуть кто из пассажиров зазевался они тут же крюком узел или чемодан с верхней полки через окно выдёргивали и убегали…» На мой недоуменный вопрос о милиции бабушка лишь махала рукой…
По началу семья обосновалась в Красноярском крае. Не просто было на новом месте, в шестилетнем возрасте от скарлатины умерла любимица отца Ниночка. «Пока за доктором послали, пока он приехал, она на руках у меня задохнулась…» с горечью вспоминала бабушка. Однако постепенно жизнь наладилась.
Григорий Дмитриевич, будучи образованным специалистом, нашёл хорошую работу - на золотом прииске в Ачинске. Там же 14-го сентября 1930-го года родился второй сын Семён. Жили хорошо, зажиточно, даже прислуга в доме была, нянька «…помогала детей нянчить, вспоминала Дарья ?вановна, а потом приметила, где в доме золотой самородок лежал, украла его и сбежала…»
Но не давали деду долго работать на одном месте, видимо не доверяли, «бывшему», постоянно переводили с места на место. Так, что следующая дочь - Вера, моя мама, родилась уже в Алтайском крае, 17 марта 1935-го года, в селе Чарышское. Хотя в паспорте, впоследствии, была указана Новосибирская область.
А в 1937-м году семья перебралась уже в Курганскую область, ( ныне это Тюменская область). После нескольких переездов обосновались в селе Новая Заимка. Большое было село, даже железнодорожная станция имелась.
Как человек с образованием, Григорий Дмитриевич был, как сейчас принято говорить – руководитель среднего звена. По воспоминаниям родных, начальником был строгим, если, к примеру,- вспоминал сын Семён, он замечал, что плохо поле вспахали - заставлял переделывать. Разъезжал на служебном транспорте – двух колёсная бричка запряжённая лошадкой. Нередко, когда ехал где то по месту, он брал с собой сыновей, младший, Степан немало гордился тем, что научился управлять повозкой раньше старшего ?вана.
А однажды, во время дальней поездки деда, кто то, видимо, из недовольных его строгостью, подстерёг с обрезом в засаде – «Стрельнул кто то, вспоминала бабушка, когда он на лошади по лесу ехал, пуля по лбу чиркнула, только волосы вырвала, так там небольшая залысина и осталась.» ? в этот раз Григорию Дмитриевичу удача улыбнулась…
По характеру дед был не особенно общителен, по словам детей, гости в доме бывали редко. Тосковал он по родным местам и в далёкой Сибири не мог, забыть родную Украину, скучал и как-то даже ездил туда проведать друзей. Привёз гостинцев, особенно запомнилось детям, выросшим в суровом таёжном краю, диковинное лакомство - тыквенные семечки.
В 1939-м году родилась младшая дочь Зина. А накануне войны в очередной раз Григория Дмитриевича перевели на новое место работы. На этот раз уехал он в посёлок Северо-Плетнёвск, тогда это была Омская, а нынче Тюменская область. Как всегда, сначала поехал туда один, писал, что как только обустроится тут же приедет на машине и заберёт семью. Предстоящее путешествие, да ещё на автомобиле, редком в сибирской глубинке того времени, транспорте, очень радовало младшего Степана «…я всё ждал когда же, наконец он приедет за нами, даже на заборе отметки царапинами делал сколько дней до отъезда осталось.» Но, в очередной раз, свои коррективы внесла война…
В 1941-м Григорию Дмитриевичу уже было за пятьдесят, и мобилизации он не подлежал. Но, видимо, сработала офицерская «чёрная метка» - его арестовали. Стандартное обвинение «враг народа», обыск, конфискация. Только лишь спустя некоторое время, кто-то из милиционеров, рассказал бабушке про причину ареста. С его слов - якобы Григорий Дмитриевич, в одном из своих писем к кому то из друзей, написал, что «…скоро поедем на свободную Украину…» Этого, в 1941-м году, когда значительная часть Украины уже была оккупирована немцами, оказалось вполне достаточно…
Григорий Дмитриевич Цевух, бесследно сгинул в каком то из сибирских лагерей, остовы коих и до ныне ещё сохранились кое где в таёжных дебрях…
Впрочем, не бесследно исчез, остались дети. Уже повзрослевшая, к тому времени, старшая Александра, в далёкой и уже оккупированной Белоруссии. Вот её фото, присланное на память отцу в мае 1938-го года.
? ещё четверо детей в Сибири, которых Дарье ?вановне в тяжёлые военные годы пришлось поднимать одной.
После ареста мужа бабушку, как жену «врага народа» уволили из столовой, где она до того работала (иногда хоть бывало сухарик в рукаве детям принесёт).
Работала она после этого на производстве валенок… Самой приходилось и брёвна таскать - дрова заготавливать (часто бабушка сетовала, что из за этих то брёвен у неё здоровье и нарушилось).
Младшую Зину, как дочь врага народа не брали в детский сад. Но подросли старшие сыновья - ?ван и Семён, с ранних лет они начали работать и помогать матери.
С благодарностью вспоминали в семье курсантов, расположенной неподалёку лётной школы нет – нет, да и подкармливали младших. В общем выжили…
Кончилась война, дети отучились, сыновья пошли в армию, и многие годы спустя Дарья ?вановна с дочерью Верой снова побывала в бабушкином родном селе. Её мама, Федора ?вановна, умерла ещё до войны. Отец, ?ван Тимофеевич войну пережил и умер в начале 50-х.
В годы войны погибла помогавшая партизанам сестра Паша…
В начале 60-х годов прошлого века, Семён Цевух ездил в Шацк, на родину отца. Братья Григория Дмитриевича, Ульян и Трофим тоже войну пережили. Ульян работал председателем колхоза, а Трофим после войны был председателем сельского совета.
Как рассказывал двоюродный брат дедушки Мирон, работавший после войны в родном селе трактористом, угрожали Трофиму. Наведывались к нему, так называемые, «бандеровцы», советовали уходить из сельского совета, но он их не послушал. Через некоторое время уехал Трофим из дому, по делам и больше не вернулся… Типичный случай в то не спокойное время. Участники УПА особенно активно боролись с советским активом и учителями…
Старшая дочь деда, Александра, получила хорошее образование, по воспоминаниям родственников, знала несколько языков и после войны жила в Минске и, кажется, преподавала.
У детей и внуков Дарьи ?вановны и Григория Дмитриевича тоже жизнь сложилась, у всех по разному, но это уже, как говорится, совсем другая история…
Умерла бабушка на восьмидесятом году жизни, через несколько месяцев после рождения последнего, седьмого внука… Нет уже никого и из её детей, но остались внуки, правнуки и праправнуки, а стало быть жизнь продолжается.
Стремительно летит время, события сменяют друг друга с калейдоскопической быстротой. Мы, с надеждой, взирая в будущее, едва успеваем ориентироваться в настоящем, а оглядываться назад просто некогда. Разве только когда подкрашиваем оградки на кладбище...
К чему это я? Да грустно наблюдать, как пески времени заносят вехи прошлого. Хочется хоть маленький кусочек сохранить и поделиться им. Может, кому интересно будет. Чтобы концовка известного фильма, про монгольского пастуха и его русского друга, была не про нас…
«Вот так, в семье пастуха Гомбы, появился я – четвёртый ребёнок. Назвали меня Тэмуджином, как в детстве звали Чингисхана. Вот на этом самом месте, где когда-то мой отец воткнул ургу, стоит вот эта труба. Она очень хорошо видна из окна моей квартиры в большом доме, где я живу. Работаю я на бензоколонке. Я женат, но а детей пока нет. Зато очень люблю путешествовать. В прошлом году мы с женой отдыхали на Байкале, где когда-то было озеро, и жили русские. А этим летом собираемся в Лос-Анджелес, хочется на японцев посмотреть…»
Художественный фильм «Урга — территория любви» реж. Никита Михалков.
Comments:
Додати коментар...
